День чужестранки

–
Переливы струились заветные:
Хранить и верить, быть сердцем верной
Через пространство и века,
Беречь и помнить, и пусть безмерно
Любовь, как чудо – навсегда!

друг!
Множество волшебных начинаний
В жизни былью становилось вдруг.
Вам сейчас поведать захотелось
О легенде, древней, позабытой,
Что сквозь годы и столетья пелась,
Тайными мечтаньями увитой.
«То, что в сердце горячо желаешь,
Облеки в слова ты накануне:
Криком, шепотом – как знаешь,
Перед первым утром месяца июня.
И настой из трав, рожденных в мае,
Эхо слов заветное впитавших,
Медленными чуткими глотками
Ты испей в лучах, из-за камней восставших..»

голубка
Над красивой парою кружит.
У дерева под кроной на холме,
Единство их руками подтверждая,
Сбегает взглядом к горизонту по волне,
К мечте свои стремленья разделяя:
«Простота индейского селения,
Наяву жизнь домом и семьей
Пробудили прежние видения:
Клана, радости от близости с родней.
Когда нет вражды и нет сомнения
«Это брат, и друг, и сын, и внук!»,
Разрастается в душе моей стремление
Сохранить растущий ценный круг!»

объясняясь взглядом,
Излечить в душе всё то, что так болит!»
Семь хлопков в ладоши прозвучало,
И вуалью холм тот затянул туман.
Закрутило, завертело, прочь умчало..
Дом сквозь дымку: явь или обман?
Ноги помнят выбоины, кочки.
Воздух пахнет солнцем и травой.
Как и прежде – вдоль ограды бочки,
И в груди щемИт.. и по щеке слезой.

«ВИЛЛИ!..» - с губ слетел ответ.
Братья обнялись. К черту все вопросы!
Пусть исчезнет время в этот день!
Снова озорливы, шУмны, грязнобосы –
Память-чужестранка светом смыла тень.
«Что здесь происходит? Где мы?
В Лаллиброхе?»
Клэр застыла: «Ведь не может быть..»
Вновь хлопок – и голос из другой эпохи:
«Ты не принесешь мне закурить?»

тая,
Маму папа к ней ведет..
Братья, Клэр и сын-бродяга
Рядом. Призраками? – Пусть!
«Ма, Па, гляньте: вся ватага..
Значит, прочь из сердца грусть!
Значит, будем веселиться,
Петь, смеяться, танцевать
И рассказами делиться –
Все миры соединять!»

-
Друидессы правят бал!
Нежно гладя щеку сына,
Вдруг Эллен в озноб - застыла...
Дева смотрит на неё.
«У нее лицо моё,
Брайан», - мужу. Сын ей: «Бринна!»
Сорвалась, летит стрелой.
Как сошедшая с картины,
Внучка с бабушкой родной.

и рыжий волос,
Озёра, долины, ячменный посев.
Порода во взгляде и тАртана клетка.
Баллада красиво подходит к концу.
Певец поклонился. Скользнув с табуретки,
Два младших Маккензи прильнули к отцу.

по лестнице кто-то шагает...
Колум и Дугал! Кругом все бледнеют... 
Навстречу им Эллен, объятья раскрыты.
Хлопок – и Йокаста спешит за сестрой.
Здоровы и зрячи, обиды забыты,
«Сияй, не сгорая!» - девиз вторят свой.

об этой семье?»
«Ночь страсти, - шепнула, - и смеха в подушку,
И смелых походов вниз в нижнем белье!»
«Уж сколько секретов, интимных советов
Мне надавали под свадебный виски!»
«А Энгус и Руперт, не зная сонетов,
Игриво пошлИли, смакуя сосиски!»
Притихли. И ясен ответ на вопрос:
«Мы оба скучаем по ним, мой родной...»
Хлопок. Иисус твою ж Рузвельт Христос! -
Два килта и возглас: «О, Павел святой!»
Выходят из тени знакомые лица,
Улыбка, сомненье и радость в глазах.
Товарищ к товарищу тут же стремится -
Молитвы услышаны на небесах.

тени замкИ -
Уж крестного сын заключает в свой плен.
Мрачное лицо под тёмной чёлкой,
Но сияют добрые глаза.
Дети подбежали и смеются звонко,
«МУрта!» - лучше и желать нельзя.
«Ну что, англичанка, ту песню напой-ка!
Я в саблях станцую - тряхнем стариной!
А после устроим шальную попойку.
Позволь, рыжий Джейми, обняться с женой!»

и красивый.
«Вот бы мамочка Джинива
Радовалась за меня -
Велика моя родня!»
«Уильям!» - Джейми прослезился,
Рядом с сыном очутился.
«Представляю сына вам!
Люди, крёстный, Пап и Мам!»

Бри замерла и взгляд не отводит,
Словно читая высший секрет.
Там на холме, осторожно ступая,
В странной одежде путник идёт.
Ахнула Клэр, его вмиг узнавая.
Джейми за руку Брианну берёт.
«Па...» - молвит дочь. Он ей с улыбкой:
«Что же ты ждёшь, мой бесценный птенец?»
С места сорвАлась, хлопнув калиткой,
Вниз по холму с криком: «Отец!»
«Деда, а кто там целует маму?» -
Две пары глаз ждут от Джейми ответ.
Он произносит, их неся через яму:
«Это, ребятки, тоже ваш дед!»

земли!
Счастье, волнение, радость и слёзы.
День Чужестранки - праздник любви!
Хранить и верить
Дали клятву мы!
И, пока цветёт в долине вереск,
Будут волшебством окутаны холмы.

канун Дня Чужестранки они загадали желание исполнить мечты любимых героев, сами испили из кубка волшебного настоя: опустился туман… и они переместились куда-то, где увидели знакомую пару на холме. Джейми произносит слова о тоске по семье, собравшейся вместе, без ссор и в мире. Хлопок в ладоши – и Друидессы забирают их с собой, чтобы показать близких им людей в одном спокойном месте, без времени и границ между мирами. Снова туман… и они переносятся на праздник в Лаллиброх. Они же волшебницы, им многое по силам!
 Оглянувшись вокруг, Джейми увидел гостиную, в которой так давно не был. Одна из друидесс предложила ему закрыть глаза и представить того, о ком он скучал долгое время. Джейми улыбнулся, закрыл глаза. Раздался хлопок, и в комнату зашёл высокий темноволосый парень. Его синие глаза были такими знакомыми.
- Вилли, - неуверенно произнес Джейми.
- Сонни! - радостно произнес он и крепко обнял брата.
Клэр стояла рядом и не могла поверить в происходящее вокруг. Ее сердце сжалось от тоски, когда она подумала о дяде Лэме, раздался хлопок и...
- Ты не принесешь мне закурить , дорогая?!

Дженни не могла поверить, что сейчас на кухне она увидела своего сына, а в гостиной - братьев и Клэр. Но она была так счастлива, что решила, пусть хоть все призраки нагорья придут к ней в дом, лишь бы знать, что они в лучшем мире.
- Ах, мама, если бы хоть на мгновение увидеть тебя, - подумала она.
Смахнув слезу, она увидела, что одна из друидесс смотрит на нее. Хлопнув в ладоши, она повернулась и вышла из кухни.
- О, моя милая Жаннет!
Не успев опомниться, как ее уже обнимали и целовали родители. Они стояли рядом и были такими же, как и прежде.
- Нам надо виски, - глядя на взволнованное лицо дочери, - много виски! 
Праздник был самый настоящий в кругу друзей и близких. Играла музыка, на столах было много еды. Йен закружил Дженни в танце. Вилли рассказывал о проделках младшего брата Клэр, и та громко смеялась. Брайан с Эллен сидели на софе вместе с Лемом и разговаривали о чем-то, поглядывая на своих любимых. В дверь постучали, и в комнату вошли Брианна и Роджер. 
Но на этом чудо не закончилось. Не успев обнять свою внучку, которая была очень на нее похожа, Эллен подумала о своих братьях:
- Вот бы ночь продлилась дольше!
Тогда она увидела, что Дугал и Колум смотрят на нее.
- О, дорогая сестра! - воскликнул кто-то из них.
Брайан чувствовал себя таким живым, среди своих детей, внуков и любимой жены, что слеза то и дело текла по суровому лицу этого сильного человека. Он подошёл к друидессе, что стояла ближе всего к нему, чтобы сказать «спасибо» за подарок. Она выслушала его, лукаво улыбнулась и хлопнула в ладоши.
- Как я попал в этот дом? - сказал Старый Лис Ловатт. Увидев своего внебрачного сына и внука, он подошёл медленно к ним:
- Прости меня за все!
Но Брайан не дал ему договорить, а просто подал ему большую кружку виски:
- Прощаю!