К 100 – летнему юбилею писателя составитель библиотекарь Кононыхина В. И

года в селе Нижний Реутец Медвенского района Курской области. Мать, Марина Ивановна, родила его в период, когда её муж, Дмитрий Матвеевич, участник первой мировой войны, пропал на фронте и несколько лет не подавал о себе вестей (находился в германском плену). Кто был отцом Константина, никто не знал, а мать хранила эту тайну всю жизнь. Вернувшийся домой в 1921 году Дмитрий Матвеевич усыновил мальчика.
В семье, кроме Константина, было ещё пять сестёр и брат. Детство пришлось на годы коллективизации, когда рушился старый уклад жизни, ломались человеческие судьбы. Нелегко было встать на ноги не только по причинам материальным, но и потому, что каждый день надо было выбирать, как жить, какой мерой мерить дела и поступки людей.
Окончил сельскую школу, поступил в сельхозтехникум в Мичуринске, исправив себе в справке год рождения, вместо 1919 года вписал 1917 год. Проучился около двух недель и «сбежал опять в голод». Вернулся в село, окончил курсы киномехаников и шесть месяцев разъезжал по деревням с кинопередвижкой.

районной газете «Колхозное знамя». Душеводителями будущего писателя были, конечно же, книги. Особую роль в судьбе и выборе нравственных ориентиров сыграла книга о героях Отечественной войны 1812 года, изданная ещё до революции. Найденная в столе юного сотрудника «запретная» книга, а так же сведения о том, что он написал письмо в Кремль о перегибах коллективизации, послужили поводом к его увольнению и переезду в 1936 году к обосновавшимся в Москве сёстрам.
В Москве будущий писатель продолжил обучение в вечерней школе, а литературные склонности позволили Константину довольно быстро переквалифицироваться из грузчика в ответственного секретаря редакции фабричной газеты «Свердловец».
В октябре 1938 году призван в ряды Красной Армии (Западная Белоруссия) и вскоре назначен ответственным секретарем армейской газеты «Призыв».
После окончания воинской службы работал литературным редактором газеты Академии Красной Армии им. Фрунзе, откуда получил направление на учебу в Кремлевское Краснознаменное пехотное училище и окончил его по ускоренной программе.

был К.Д. Воробьев, ушла на фронт, в декабре 1941, в первом же бою под Клином, рота почти полностью погибла, а К. Воробьев попал в плен.
С декабря 1941 года по сентябрь 1943 года К. Д. Воробьев был в плену в Клинском, Ржевском, Смоленском, Каунасском, Саласпилсском лагерях, Паневежской тюрьме, Шяуляйской тюрьме и лагере. Дважды осуществлял попытки бегства. Последний раз и успешно Воробьев бежал из Саласпилсского лагеря 24 сентября 1943 года. Эту дату он считал вторым днем своего рождения. После побега продолжал сражать­ся с фашистами на литовской земле.
С сентября 1943 года по август 1944 года командовал отдельной партизанской группой, состоящей из военнопленных, бежавших из лагерей. Группа входила в состав литовского партизанского отряда «Кястутис», принимала участие в освобождении города Шяуляй.
После вступления в город советских войск К. Воробьев был назначен начальником штаба МПВО города. Дорогая награда – медаль «Партизану Отечественной войны» I степени, нашла его не сразу - через много лет.

бывшего узника немецких концлагерей здесь ждала страшная участь — клеймо предателя и уже советский концлагерь.
В 1947 году был уволен в связи с демобилизацией тех, кто в годы войны побывал в плену и переехал в Вильнюс, где трудился в разных учреждениях, одновременно работая над повестями и рассказами.
Именно в это время появляются чудесные лиричные рассказы «Синель», «Гуси-лебеди», «Подснежник» и другие. В 50-е годы в издательстве «Вага» вышли в свет первые сборники рассказов писателя "Подснежник" (1956) и "Седой тополь" (1958). Обращает внимание на молодого автора журнал «Нева», напечатавший в 1957 году его рассказ «Ермак», а затем повесть «Одним дыханием». В это время в архиве одного из московских журналов лежала повесть-откро­вение, повесть-крик "Это мы, Господи!..". Она увидит свет лишь через десятилетия — в октябре 1986 года на страницах журнала "Наш современник".
С 1958 года по 1966 год заведовал отделом литературы и искусства в газете «Советская Литва», с 1966 года по 1975 год занимался творческой работой.
За четверть века писатель дал миру десять повестей и более тридцати рассказов и очерков. Большинство произведений Воробьева основаны на личном фронтовом опыте.

беспощадно громили московские рецензенты. В основном доставалось за «окопную правду», за натуралистическое изображение войны.
Вдова писателя Вера Викторовна Воробьева, много сделавшая для того, чтобы книги нашего земляка стали известны на его родине, писала: "Каждая публикация требовала от него почти нечеловеческих усилий, воли, мужества....".

натуру писателя, что стало, надо полагать, одной из причин тяжелого недуга, который закончился ранней смертью. Уже на закате жизни больной К. Воробьёв стал рваться в родные места. «Хочу домой», - писал он Ю. Гончарову. И тут же: «... мне будет недоставать пустынных здешних озёр и лесов». Литва – край боёв его молодости, край соратников по партизанской борьбе, которые в любой час могли засвидетельствовать его чистоту перед Родиной, край преданного ему друга и жены Веры Викторовны, родина детей Натальи и Сергея, край первых его литературных успехов.
Прожив большую часть жизни в Литве, он так и не смог вжиться в ту почву, ему нужна была русская земля, русская речь. А вот он, такой гордый и трудный, не был нужен никому: не состоялся переезд в Курск, Псков, Воронеж. И в Подмосковье ему не дали купить жильё. Так и не пришлось ему вернуться в Россию.
В последние годы жизни К. Д. Воробьёва мучило сознание, что так и не написана главная книга жизни, не высказано всё то, что волновало его. Эти годы были отравлены тяжёлой болезнью. Щедрое здоровье, подаренное курской природой, помогшее ему выжить в плену, стало давать сбои.
Тюремщики его много били по голове палками и резиновыми дубинами, коваными сапогами. Тело выдержало побои. Рваные раны затянулись, исчезли синяки, но вот в голове болезнь тлела, ждала своего часа. После тяжёлой нейрохирургической операции летом 1974 года он уже не мог по-настоящему встать на ноги. «...Я утратил вкус к жизни и не смогу писать. ... Скоро ведь конец. И как просто удивительно, что я жив. Сколько мне пришлось! Как будто это я выдумал!» Но всё же продолжал писать, игнорируя болезнь.

К. Д. Воробьёва на творческом взлёте. Недописанная фраза самой заветной, «главной» книги писателя «...И всему роду твоему», как бы запечатлела его последний вздох: «... не отчаиваться, не унывать, а надеяться и верить...»
Умер писатель 2 марта 1975 года в Вильнюсе. Увы, похоронить его на Ваганьковском кладбище в Москве, где покоится прах его матери, родным не разрешили. Он был похоронен на Антакальнисском кладбище в Литве.

11 октября 1995 года прах К. Д. Воробьева перевезен из Вильнюса и перезахоронен на Мемориале воинской славы в г. Курске. Рядом покоится его любимая женщина. Выполнено завещание вдовы – упокоиться после своей кончины рядом с мужем. 7 июня 2000 г. урна с её прахом была опущена в могилу Константина Дмитриевича.
После его смерти она сделала все для того, чтобы муж обрел вечный покой в родной земле, которую он никогда не забывал и «сохранил в своём сердце всё, что следует сохранить человеку, любящему свою родину – её облик, запахи, краски, образы людей», занималась изданием его книг и вынесла, таким образом, имя мастера художественного слова «из небытия».