В истории русской классической прозы

малых жанровых форм. Новое строилось на старом: использовалась характерная для русской прозы 1830-х гг. особенность — разнообразные формы объединения в циклы очерков, рассказов, повестей, сцен («Вечер на Кавказских водах в 1824 г.» Бестужева-Марлинского, «Вечера на хуторе близ Диканьки» Гоголя, «Повести Белкина» Пушкина, «Пестрые сказки» Одоевского и т. д.). Уже известные приемы объединения повестей, «механизм» сюжетосложения наполнялись новым функциональным содержанием, получали новые внутренние мотивировки.19
«Герой нашего времени», над которым Лермонтов работал в 1838 — 1839 гг. и где нашли выражение впечатления, полученные во время кавказских странствий летом и осенью 1837 г., был представлен читателю как «собрание... повестей» — так характеризовала будущий роман редакция «Отечественных записок», напечатавших до появления отдельного издания нового произведения молодого автора некоторые из составлявших его новелл — «Бэлу», «Фаталиста» и «Тамань».20
Каждая из повестей, посвященная какому-то отдельному эпизоду биографии героя (особенно значительному для создания его портрета), написана в определенном отношении к той или иной жанрово-стилистической традиции. В ряде случаев Лермонтов как бы дает свою вариацию на заданную тему, накладывает свой оригинальный рисунок на четко прочерченные линии знакомой жанрово-сюжетной схемы.

Наиболее известным произведением в прозе Лермонтова считается роман «Герой нашего времени» (1839). Он очень долго собирался подобное написать произведение, отличное от стихотворений, так как его талант бывало не помещался в стихи, когда его мысль требовала более длинной фразы. Стихи прозой Лермонтов Михаил Юрьевич пробовал писать еще в юности.

только по сравнению с его ранними опытами; по своему методу это принципиально новое произведение в контексте всей прозаической литературы его времени. Объективный, исключающий прямое авторское участие характер подачи героя, осуществляемый, с одной стороны, с помощью сопутствующих ему персонажей, с другой — через его «самораскрытие» — вот отличительная особенность лермонтовского романа. В образе Печорина весьма заметны черты внутреннего облика того, кто этот образ создал; между тем самопризнания Печорина — это ни в коей мере не самопризнания автора, решительно возражающего против отождествления его с изображаемым героем.