Содержание
- 2. тишина… воспоминания…
- 3. Москва
- 4. Знать бы мне, кто так долго мурыжил, Отыгрался бы на подлеце! Но родился, и жил я,
- 5. Одна из первых фотографий Весна 1938 года
- 6. С отцом Семеном Высоцким и его женой Евгенией 1947 год
- 7. Немецкий город Оберсвальд
- 8. Москва
- 10. Четверокласснику Володе часто попадало от воспитателей пионерского лагеря 1950 год
- 11. Для родственников это стало неожиданностью…
- 12. «Не волнуйтесь – я не уехал, И не надейтесь – я не уеду.»
- 13. Злые бесы…
- 14. Он не был человеком стаи… Он был чистым и искренним…..
- 17. Охота на волков Рвусь из сил – и из всех сухожилий, Но сегодня – опять как
- 18. Словно бритва рассвет полоснул по глазам, Отворились курки, как волшебный сезам, Появились стрелки, на помине легки,
- 21. Скачать презентацию
тишина…
воспоминания…
тишина…
воспоминания…
Москва
Москва
Знать бы мне, кто так долго мурыжил,
Отыгрался бы на подлеце!
Но родился,
Знать бы мне, кто так долго мурыжил,
Отыгрался бы на подлеце!
Но родился,
Дом на Первой Мещанской – в конце.
Там за стеной, за стеночкою,
За перегородочкой
Соседушка с соседочкою
Баловались водочкой.
Все жили вровень, скромно так, -
Система коридорная,
На тридцать восемь комнаток –
Всего одна уборная.
Здесь на зуб зуб не попадал,
Не грела телогреечка,
Здесь я доподлинно узнал,
Почем она - копеечка.
Одна из первых фотографий
Весна 1938 года
Одна из первых фотографий
Весна 1938 года
С отцом Семеном Высоцким и его женой Евгенией
1947 год
С отцом Семеном Высоцким и его женой Евгенией
1947 год
Немецкий город Оберсвальд
Немецкий город Оберсвальд
Москва
Москва
Четверокласснику Володе часто попадало
от воспитателей пионерского лагеря
1950 год
Четверокласснику Володе часто попадало
от воспитателей пионерского лагеря
1950 год
Для родственников
это стало
неожиданностью…
Для родственников
это стало
неожиданностью…
«Не волнуйтесь – я не уехал,
И не надейтесь – я не
«Не волнуйтесь – я не уехал,
И не надейтесь – я не
Злые бесы…
Злые бесы…
Он не был человеком стаи…
Он был чистым и искренним…..
Он не был человеком стаи…
Он был чистым и искренним…..
Охота на волков
Рвусь из сил – и из всех сухожилий,
Но сегодня
Охота на волков
Рвусь из сил – и из всех сухожилий,
Но сегодня
Обложили меня, обложили –
Гонят весело на номера!
Из-за елей хлопочут двустволки –
Там охотники прячутся в тень, –
На снегу кувыркаются волки,
Превратившись в живую мишень.
Идет охота на волков, идет охота –
На серых хищников, матерых и щенков!
Кричат загонщики, и лают псы до рвоты,
Кровь на снегу – и пятна красные флажков.
Не на равных играют с волками
Егеря – но не дрогнет рука, –
Оградив нам свободу флажками,
Бьют уверенно, наверняка.
Волк не может нарушить традиций, –
Видно, в детстве – слепые щенки –
Мы, волчата, сосали волчицу
И всосали: нельзя за флажки!
И вот – охота на волков, идет охота, –
На серых хищников, матерых и щенков!
Кричат загонщики, и лают псы до рвоты,
Кровь на снегу – и пятна красные флажков.
Наши ноги и челюсти быстры, –
Почему же, вожак, – дай ответ –
Мы затравленно мчимся на выстрел
И не пробуем – через запрет?!
Волк не может, не должен иначе.
Вот кончается время мое:
Тот, которому я предназначен,
Улыбнулся – и поднял ружье.
Идет охота на волков, идет охота –
На серых хищников, матерых и щенков!
Кричат загонщики, и лают псы до рвоты,
Кровь на снегу – и пятна красные флажков.
Я из повиновения вышел –
За флажки, – жажда жизни сильней!
Только сзади я радостно слышал
Удивленные крики людей.
Рвусь из сил – и из всех сухожилий,
Но сегодня не так как вчера:
Обложили меня, обложили –
Но остались ни с чем егеря!
Идет охота на волков, идет охота –
На серых хищников, матерых и щенков!
Кричат загонщики, и лают псы до рвоты,
Кровь на снегу – и пятна красные флажков.
Словно бритва рассвет полоснул по глазам,
Отворились курки, как волшебный сезам,
Появились стрелки,
Словно бритва рассвет полоснул по глазам,
Отворились курки, как волшебный сезам,
Появились стрелки,
И взлетели стрекозы с протухшей реки,
И потекла пошла – в две руки, в две руки!
Вы легли на живот и убрали клыки.
Даже тот, даже тот, кто нырял под флажки,
Чуял волчие ямы подушками лап;
Тот, кого даже пуля догнать не могла б, –
Тоже в страхе взопрел и прилег – и ослаб.
Чтобы жизнь улыбалась волкам – не слыхал, –
Зря мы любим ее, однолюбы.
Вот у смерти – красивый широкий оскал
И здоровые, крепкие зубы.
Конец «Охоты на волков»,
или охота с вертолетов
Улыбнемся же волчьей ухмылкой врагу –
Псам еще не намылены холки!
Но – на татуированном кровью снегу
Наша роспись: мы больше не волки!
Мы ползли, по-собачьи хвосты подобрав,
К небесам удивленные морды задрав:
Либо с неба возмездье на нас пролилось,
Либо света конец – и в мозгах перекос, –
Только били нас в рост из железных стрекоз.
Кровью вымокли мы под свинцовым дождем –
И смирились, решив: все равно не уйдем!
Животами горячими плавали снег.
Эту бойню затеял не Бог – человек:
Улетающим – влет, убегающим – в бег…
Свора псов, ты со стаей моей не вяжись,
В равной сваре – за нами удача.
Волки мы – хороша наша волчая жизнь,
Вы собаки – и смерть вам собачья!
Улыбнемся же волчьей ухмылкой врагу
Чтобы в корне пресечь кривотолки!
Но – на татуированном кровью снегу
Наша роспись: мы больше не волки!
К лесу – там хоть немногих из вас сберегу!
К лесу, волки, – труднее убить на бегу!
Уносите же ноги, спасайте щенков!
Я мечусь на глазах полупьяных стрелков
И скликаю заблудшие души волков.
Те, кто жив, затаились на том берегу.
Что могу я один? Ничего не могу!
Отказали глаза, притупилось чутье…
Где вы, волки, былое лесное зверье,
Где же ты, желтоглазое племя мое?!
… Я живу, но теперь окружают меня
Звери, волчьих не знавшие кличей, –
Это псы, отдаленная наша родня,
Мы их раньше считали добычей.
Улыбаюсь я волчьей ухмылкой врагу –
Обнажаю гнилые осколки.
Но – на татуированном кровью снегу
Тает роспись: мы больше не волки!