Образ Чичикова

с элементами романа. С образом Чичикова связано романное начало. Особенности характера героя и его место в произведении позволяют сближать «Мертвые души» с плутовским романом.

играет связующую роль, особенно в гл. II – VI.
Композиционную и сюжетообразующую роль Чичикова можно сравнить только с ролью Вергилия из «Божественной комедии» Данте, по образцу которой Гоголь писал свою поэму. Читатель следует за Чичиковым, он как бы проводник в этом царстве «мертвых душ», в этом своеобразном гоголевском «аду»: городе NN и его окрестностях.

толст, ни слишком тонок ; нельзя сказать, чтоб стар, однако ж и не так, чтоб слишком молод».

картуз и размотал с шеи шерстяную, радужных цветов косынку, какую женатым приготовляет своими руками супруга, снабжая приличными наставлениями, как закутываться, а холостым – наверное не могу сказать, кто делает, Бог их знает, я никогда не носил таких косынок… Потом надел перед зеркалом манишку, выщипнул, вылезшие из носу два волоска и непосредственно за тем очутился во фраке брусничного цвета с искрой».
Фрак Чичикова – сквозная (то есть постоянно сопутствующая образу на протяжении всей поэмы) деталь, как и его бричка и шкатулка.

себе опытного светского человека. О чем бы разговор ни был, он всегда умел поддержать его. Спорил, но как-то чрезвычайно искусно, так что все видели, что он спорил, а между тем приятно спорил. Никогда он не говорил: «вы пошли», но: «вы изволили пойти», «я имел честь покрыть вашу двойку» и тому подобное. Говорил ни громко, ни тихо, а совершенно так, как следует. Словом, куда ни повороти, был очень порядочный человек».

Он сам легко находит прозвища помещикам; мужика, встретившегося на пути, к удовольствию другого мужика, называет «бородой». Ему нравится точное прозвище «заплатанной», придуманное мужиками для Плюшкина. При неудачах Чичиков сам утешает себя поговоркой: «зацепил, поволок, сорвалось, не спрашивай. Плачем делу не пособить, надо дело делывать».

дворяне, но столбовые или личные – Бог его ведает»
Детские годы: «Жизнь при начале взглянула на него как-то кисло-неприютно… ни друга, ни товарища в детстве!»