Региональный конкурс электронных презентаций Читай! Твори! Будь ярким!. Номинация конкурса Значимый для меня писатель

грызть
Жаркой рябины
Горькую кисть.
Так написала о дне своего рождения Марина Цветаева – одна из неугасимых звёзд на небосклоне русской поэзии.
Рябина навсегда вошла в геральдику её поэзии. Пылающая и горькая, на излёте осени, в преддверии зимы, она стала символом судьбы, тоже переходной и горькой, пылающей творчеством и постоянно грозившей зимой забвения.

ныне широко известное стихотворение без названия, которое стало своеобразным предсказанием:
Моим стихам, написанным так рано,
Что и не знала я, что я – поэт,
Сорвавшимся, как брызги из фонтана,
Как искры из ракет,
Ворвавшимся, как маленькие черти,
В святилище, где сон и фимиам,
Моим стихам о юности и смерти,
- Нечитанным стихам! –
Разбросанным в пыли по магазинам
(Где их никто не брал и не берёт!),
Моим стихам, как драгоценным винам
Настанет свой черёд.

университета Ивана Владимировича Цветаева, отнесла в частную типографию сборник своих стихов «Вечерний альбом». В книгу вошли стихи, написанные в 15-17 лет. Этот сборник получил высокую оценку известных поэтов, а Николай Гумилёв в своём отзыве написал: «Эта книга, не только милая книга девических признаний, но и книга прекрасных стихов».

любовь к Родине, русскому слову, к русской истории. В одном из её стихотворений – «Генералам 1812 года» - речь идёт о братьях Тучковых, участниках Бородинского сражения, двое из которых погибли в бою. Это стихотворение так полюбилось читателям, что со временем облекло форму романса и получило новое название «Романс Настеньки» из кинофильма «О бедном гусаре замолвите слово».
Вы, чьи широкие шинели
Напоминали паруса,
Чьи шпоры весело звенели
И голоса, и голоса,
И чьи глаза, как бриллианты,
Hа сердце оставляли след, -
Очаровательные франты,
Очаровательные франты
Минувших лет!

вышла в январе 1912 года. Всё начиналось так звеняще сильно, так могущественно легко! Золотоволосая восемнадцатилетняя Марина Цветаева, великолепная и победоносная, как позже скажет о себе, и семнадцатилетний, с прозрачными глазами, Сергей Эфрон. Она поэт. Он её безумно любит. Они становятся мужем и женой. Всё предвещает удивительную жизнь. И эти первые 5-6 лет семейной жизни были, вероятно, самыми счастливыми по сравнению со всеми последующими годами. Она много писала, вдохновлённая Эфроном. Если сказать, что Марина любила мужа, значит, ничего не сказать: она его боготворила.
Писала я на аспидной доске,
И на листочках вееров поблёклых,
И на речном, и на морском песке,
Коньками по льду и кольцом

Октябрьской революцией 1917 года и советской властью. В ноябре 1917 года её муж Сергей уехал на Дон, где формировались первые части Белой армии. Россию он любил фанатично. И, служа в Белой армии, свято верил, что спасает Россию.
Белая гвардия – путь твой высок.
Чёрному дулу – пуля в висок.

Почти три года жила Марина в голодной красной Москве, не получая вестей от Сергея. Терпела не просто нужду, а нищету. На руках у неё остались две дочери: Ариадна – старшая, и Ирина – трёх лет. Прокормиться было очень трудно, но она билась, старалась, как могла: ездила с мешочками по деревням менять вещи на сало и муку, стояла в очередях за пайковой селёдкой, таскала саночки с гнилой картошкой.

совету знакомых отдала своих девочек в подмосковный приют, но вскоре забрала оттуда тяжело заболевшую Алю, а в феврале 20-го потеряла маленькую Иру, погибшую в приюте от голода и тоски.
Две руки, легко опущенные
На младенческую голову!
Были – по одной на каждую –
Две головки мне дарованы.
Но обоими – зажатыми –
Яростными – как могла!
Старшую у тьмы выхватывая –
Младшей не уберегла.
Две руки – ласкать-разглаживать
Нежные головки пышные.
Две руки – и вот одна из них
За ночь оказалась лишняя.
Светлая – на шейке тоненькой –
Одуванчик на стебле!
Мной ещё совсем не понято,
Что дитя моё в земле.

Чехию, он стал мигрантом. Белый офицер Сергей Эфрон отныне превратился для Марины в мечту, в прекрасного «белого лебедя», героического и обречённого
В 1922 году Марина с дочерью получает разрешение, и едет к мужу, взваливая на свои хрупкие плечи непомерную ношу русской беженки. Началась её семнадцатилетняя жизнь за рубежом – сначала недолго Германия, потом – Чехия, и, наконец, Франция…. В эмиграции Цветаева не прижилась…

нужду. Но в письмах были и стихи… Главным адресатом её стихов в России, в Москве, был Пастернак. Его мнением она дорожила. «Когда пишу, я ни о чём не думаю, кроме вещи, потом, когда напишу, - о тебе…». Пастернаку Цветаева посвятила много стихов. Напомню вам одно из них. Написано оно в марте 1925 года.
Рас-стояние: вёрсты, мили…
Нас рас-ставили, рас-садили,
Чтобы тихо себя вели,
По двум разным концам земли.
Рас-стояние: вёрсты, дали…
Нас расклеили, распаяли,
В две руки развели, распяв,
И не знали, что это – сплав.

и муж – двумя годами раньше. Наконец семья воссоединилась. Все вместе они жили в подмосковном посёлке Болшево. Но это последнее счастье длилось недолго: В августе арестовали дочь, в октябре – мужа. Семья Цветаевой – Эфрон вернулась в Россию в жестокое время. Тех, кто приезжал из-за рубежа, или тех, кто прибывал в командировке за рубежом, считали потенциальными шпионами. Марина Ивановна осталась с сыном без квартиры, без средств к существованию

В начале войны Марина Ивановна вместе с сыном эвакуировалась в составе писательской организации в Чистополь, а затем в небольшой городок Елабуга. Но в Елабуге навис ужас остаться без работы. Надеясь получить что-нибудь в Чистополе, где, в основном, находились эвакуированные московские литераторы, Марина съездила туда, получила согласие на прописку и оставила заявление: «В Совет Литфонда. Прошу принять меня на работу в качестве судомойки в открывающуюся столовую Литфонда. 26 августа 1941 года».

Никто не видит, не знает, что я год ищу глазами – крюк… Я год примеряю смерть. Всё уродливо и страшно… Я хочу умереть. Я хочу не быть…».

Она повесилась 31 августа 1941 года в Елабуге, в грязных сенях деревенской убогой избы, где жила со своим сыном. Свидетельство о смерти было выдано сыну 1 сентября. В графе «Род занятий умершей» написано – «эвакуированная».

М.И.Цветаева