Юлия Яковлева

пьес, детективов и реалити-сказок.
Юлия Яковлева родилась во времена Хрущева.
Работала в Санкт-Петербурге балетным обозревателем в газете «Коммерсантъ» и редактором в журнале ArchitecturalDigest. В 1990—2000-е годы была профессионально связана с Мариинским театром : сотрудник пресс-службы и музея театра, организатор гастролей балетной труппы, лектор. В этот период вышли ее книги «Мариинский театр. Балет. ХХ век», «Азбука балета», «Азбука любви», а также пьесы «Квартира № 1937», «Конечная остановка», «Марш по домам». В последние годы Яковлева пишет детективы и реалити-сказки .

издательстве «Самокат» вышло четыре из них.
Книги Юлии Яковлевой вызывают острые дискуссии и полемику в прессе и пользуются неизменным интересом критиков и читателей.

2016. – 264 с. – (Ленинградские сказки ) [в 5 кн] : кн.1. - 12+
Детство Шурки и Тани пришлось на тяжелое время: сталинский террор, военные и послевоенные годы. О темных страницах в истории нашей страны рассказывает роман-сказка "Дети ворона", первая книга из цикла "Ленинградские сказки". Рассказывает о страхе и смелости, о равнодушии и надежде, о том, что даже в детстве, когда зависишь во многом от других, от взрослых, можно и нужно оставаться свободным, несмотря на времена.

 Смелая, долгожданная, завораживающая сказка-быль о равнодушии, страхе, молчании взрослых и о мужестве детей, которые остаются детьми даже в самые тяжелые времена.
Ирина Балахонова,
главный редактор «Самоката»

Самокат, 2017. - 424 с. – (Ленинградские сказки : [в 5 кн] : кн.2).  12+
Ленинград в блокаде. Дом, где жили оставшиеся без родителей Таня, Шурка и Бобка, разбомбили. Хорошо, что у тети Веры есть ключ к другой квартире. Но зима надвигается, и живот почему-то все время болит, новые соседи исчезают один за другим, тети Веры все нет и нет, а тут еще Таня потеряла хлебные карточки... Выстывший пустеющий город словно охотится на тех, кто еще жив, и оживают те, кого не назовешь живым.
Пытаясь спастись, дети попадают в Туонелу - мир, где время остановилось и действуют иные законы. Чтобы выбраться оттуда, Тане, Шурке и даже маленькому Бобке придется сделать выбор - иначе их настигнет серый человек в скрипучей телеге.

Изобретательно придумано и блестяще написано. Поворотные годы нашей истории увидены глазами детей. Автор искусно заманивает читателя в частично придуманный ею, частично реконструированный мир страшной петербургской сказки 1941 года.
Елена Гремина, драматург

: Самокат, 2018. - 224с. – (Ленинградские сказки : [в 5 кн] : кн.3).  12+
Вырвавшиеся из блокадного Ленинграда Шурка, Бобка и Таня снова разлучены, но живы и точно знают это - они уже научились чувствовать, как бьются сердца близких за сотни километров от них. Война же в слепом своем безумии не щадит никого: ни взрослых, ни маленьких, ни тех, кто на передовой, ни тех, кто за Уралом, ни кошек, ни лошадей, ни деревья, ни птиц. С этой глупой войной все ужасно запуталось, и теперь, чтобы ее прогнать, пора браться за самое действенное оружие - раз люди и бомбы могут так мало, самое время пустить сказочный заговор.

Яковлева делает великое дело – переводит страшную жизнь в страшную сказку.
Действие третьей части «Ленинградских сказок стремительно и непредсказуемо». Шурку, Бобку и Таню ждут новые опасности… Как-то стыдно назвать эту книгу увлекательной, хотя от нее и невозможно оторваться. Я бы назвал ее спасительной. Потому что самая страшная сказка все-таки лучше жизни.
Дмитрий Быков, писатель, публицист, литературный критик

Самокат, 2020. - 304с. – (Ленинградские сказки : [в 5 кн] : кн.4).  12+
Ленинград освобожден , Шурка и Бобка вернулись из эвакуации, дядя Яша с немой девочкой Сарой – с фронта. И вроде бы можно снова жить: ходить в школу, работать, восстанавливать семью и город, - но не получается. Будто что-то важное сломалось – и в городе, и в людях.

В новой части «Ленинградский сказок» - работающей истории блокады войны для детей – кроме советского мира, оживающего после войны, показывают слишком быстро выросших детей. Они, как и современные, плохо поддаются обучению, потому что мир вокруг преподает жизнь быстрее школы, а лозунги вроде «в наши дни такого не было» больше не работают от слова «совсем».
Вместе с героями Яковлевой мы попадаем в момент, когда «урок истории идет без глаголов в прошедшем времени».
Сергей Сдобнов, критик, обозреватель онлайн-медиа «Мел»