Тема одиночества в лирике М.Ю. Лермонтова

Уже в ранней лирике Лермонтова появляются ведущие мотивы его творчества: поэтическое избранничество, влекущее за собой одинокое существование. Но он понимает, что не в силах что-либо изменить, поэтому своего рода изгнанничество принимает добровольно. «Я к одиночеству привык», — признается лирический герой, который так похож на самого Лермонтова. На характер поэта повлияло и время, в которое он жил и творил. Война с Наполеоном, восстание декабристов – эти события отложились в памяти не только Лермонтова, но всех его современников. Так, в стихотворении «Дума» поэт приходит к выводу, что пессимистические настроения характерны для всего поколения. Лирический герой – уставший, окруженный толпой, но одинокий человек. Его беспокоит бездействие, безразличие людей к общественной жизни.

в семнадцать лет. Почвой для него стали личные переживания юного Лермонтова. Из-за конфликта с профессором поэту пришлось бросить Московский университет и по настоянию бабушки переехать в Петербург для поступления в школу юнкеров. Переживания поэта о будущем легли в основу стихотворения. Образы моря, бури, паруса сопровождают мотивы скорби и одиночества в лирике Лермонтова, особенно в раннем творчестве. Лирического героя можно охарактеризовать как мятежного и одинокого. Именно таким и был сам поэт, всю жизнь «искавший бури».

Белеет парус одинокой
В тумане моря голубом!..
Что ищет он в стране далекой?
Что кинул он в краю родном?..
Играют волны - ветер свищет,
И мачта гнется и скрыпит...
Увы! он счастия не ищет
И не от счастия бежит!
Под ним струя светлей лазури,
Над ним луч солнца золотой...
А он, мятежный, просит бури,
Как будто в бурях есть покой!

готовы:
Никто не хочет грусть делить.
Один я здесь, как царь воздушный,
Страданья в сердце стеснены,
И вижу, как судьбе послушно,
Года уходят, будто сны;
И вновь приходят, с позлащенной,
Но той же старою мечтой,
И вижу гроб уединенный,
Он ждет; что ж медлить над землей?
Никто о том не покрушится,
И будут (я уверен в том)
О смерти больше веселится,
Чем о рождении моем...

играют всё вольные птицы;
Глядя на них, мне и больно и стыдно.
Нет на устах моих грешной молитвы,
Нету ни песни во славу любезной:
Помню я только старинные битвы,
Меч мой тяжелый да панцырь железный.
В каменный панцырь я ныне закован,
Каменный шлем мою голову давит,
Щит мой от стрел и меча заколдован,
Конь мой бежит, и никто им не правит.
Быстрое время — мой конь неизменный,
Шлема забрало — решотка бойницы,
Каменный панцырь — высокие стены,
Щит мой — чугунные двери темницы.
Мчись же быстрее, летучее время!
Душно под новой бронею мне стало!
Смерть, как приедем, подержит мне стремя;
Слезу и сдерну с лица я забрало.