Влада золота та її філософія в повісті “Гобсек” Підготувала учениця 10-А класу Воловецької ЗОШ I-III ступенів Басюк Тетяна

світом, додає особі Гобсека таємничо-романтичного ореолу: «Этот высохший старикашка вдруг вырос в моих глазах, стал фантастической фигурой, олицетворением власти золота. Жизнь и люди внушали мне в эту минуту ужас. «Да неужели все сводится к деньгам?» - думал я»

володіння ними стає настільки важливим, що набуває характеру мани, одержимості, тверезомислячих і практичних людей, що відводять навіть, далеко убік від дійсної соціально-економічної підоснови того, що відбувається:

«Графиня де Ресто видела, как все семейное состояние - поместья, фермы, даже дом, где она живет, - уплывает в руки Гобсека, казавшегося ей сказочным колдуном, пожирателем ее богатства...» Руйнівна сила золота не пощадила і самого Гобсека.

«Таких, как я, в Париже человек десять; мы властители ваших судеб - тихонькие, никому не ведомые. Что такое жизнь, как не машина, которую приводят в движение деньги? В качестве духовников биржи мы образуем, так сказать, трибунал священной инквизиции, анализируем самые на вид безобидные поступки состоятельных людей и всегда угадываем верно. Один из нас надзирает за судейской средой, другой за финансовой, третий - за высшим чиновничеством, четвертый за коммерсантами. А под моим надзором находится золотая молодежь, актеры и художники, светские люди, игроки - самая занятная часть парижского общества»

чоловічий союз; про право управляти, що належить лише аристократіі (у широкому сенсі слова). Наступна частина гобсеківського монологу рясніє романтичними перебільшеннями і контрастами. «Как и я, мои собратья всем насладились, всем пресытились и любят теперь только власть ради самого обладания властью и деньгами. ...А вот здесь, - добавил он, прижимая палец ко лбу,- здесь у меня весы, на которых взвешиваются наследства и корыстные интересы всего Парижа. Ну как вам кажется теперь, - сказал он, повернувшись ко мне бледным своим лицом, будто вылитым из серебра, - не таятся ли жгучие наслаждения за этой холодной, застывшей маской, так часто удивлявшей вас своей неподвижностью?»

Не даремно Гобсек глумливо говорить про те, що насолода і влада складають суть «вашого нового суспільного устрою». Тому, хоча структура бальзаковського оповідання виявляє романтичне коріння, роль зовнішньої сили, яка роковим чином протистоїть героєві, грає зовсім не Провидіння, а побутові умови; за маскою долі часто ховаються нужда і відсутність грошей.